Неточные совпадения
А день
сегодня праздничный,
Куда пропал народ?..»
Идут селом — на улице
Одни ребята малые,
В
домах — старухи старые,
А то и вовсе заперты
Калитки на замок.
Но
сегодня удовольствие это отравлялось воспоминанием о советах Матрены Филимоновны и о том, что в
доме так неблагополучно.
«
Сегодня в десятом часу вечера приходи ко мне по большой лестнице; муж мой уехал в Пятигорск и завтра утром только вернется. Моих людей и горничных не будет в
доме: я им всем раздала билеты, также и людям княгини. Я жду тебя; приходи непременно».
Всякий
дом казался ей длиннее обыкновенного; белая каменная богадельня с узенькими окнами тянулась нестерпимо долго, так что она наконец не вытерпела не сказать: «Проклятое строение, и конца нет!» Кучер уже два раза получал приказание: «Поскорее, поскорее, Андрюшка! ты
сегодня несносно долго едешь!» Наконец цель была достигнута.
— А чего такого? На здоровье! Куда спешить? На свидание, что ли? Все время теперь наше. Я уж часа три тебя жду; раза два заходил, ты спал. К Зосимову два раза наведывался: нет
дома, да и только! Да ничего, придет!.. По своим делишкам тоже отлучался. Я ведь
сегодня переехал, совсем переехал, с дядей. У меня ведь теперь дядя… Ну да к черту, за дело!.. Давай сюда узел, Настенька. Вот мы сейчас… А как, брат, себя чувствуешь?
— Поздравь меня, — воскликнул вдруг Базаров, —
сегодня 22 июня, день моего ангела. Посмотрим, как-то он обо мне печется.
Сегодня меня
дома ждут, — прибавил он, понизив голос… — Ну, подождут, что за важность!
Самгин был уверен, что этот скандал не ускользнет от внимания газет. Было бы крайне неприятно, если б его имя оказалось припутанным. А этот Миша — существо удивительно неудобное. Сообразив, что Миша, наверное, уже
дома, он послал за ним дворника. Юноша пришел немедля и остановился у двери, держа забинтованную голову как-то особенно неподвижно, деревянно. Неуклонно прямой взгляд его одинокого глаза
сегодня был особенно неприятен.
Захотелось
сегодня же, сейчас уехать из Москвы. Была оттепель, мостовые порыжели, в сыроватом воздухе стоял запах конского навоза,
дома как будто вспотели, голоса людей звучали ворчливо, и раздирал уши скрип полозьев по обнаженному булыжнику. Избегая разговоров с Варварой и встреч с ее друзьями, Самгин днем ходил по музеям, вечерами посещал театры; наконец — книги и вещи были упакованы в заказанные ящики.
У ворот своего
дома стоял бывший чиновник казенной палаты Ивков, тайный ростовщик и сутяга, — стоял и смотрел в небо, как бы нюхая воздух. Ворон и галок в небе
сегодня значительно больше. Ивков, указывая пальцем на баррикаду, кричит что-то и смеется, — кричит он штабс-капитану Затесову, который наблюдает, как дворник его, сутулый старичок, прилаживает к забору оторванную доску.
— Знаю. Это — не мое дело. А вот союзники, вероятно, завтра снова устроят погромчик в связи с похоронами регента… Пойду убеждать Лизу, чтоб она с Аркадием
сегодня же перебралась куда-нибудь из
дома.
Когда герои были уничтожены, они — как это всегда бывает — оказались виновными в том, что, возбудив надежды, не могли осуществить их. Люди, которые издали благосклонно следили за неравной борьбой, были угнетены поражением более тяжко, чем друзья борцов, оставшиеся в живых. Многие немедля и благоразумно закрыли двери
домов своих пред осколками группы героев, которые еще вчера вызывали восхищение, но
сегодня могли только скомпрометировать.
Дома, когда гости уедут, она, еще в пышном наряде, бросается ему на грудь, как
сегодня…
— Нет,
сегодня целый день
дома пробуду, а вот в воскресенье, пожалуй! — равнодушно отнекивался Захар.
— Вы морщитесь: не бойтесь, — сказал Марк, — я не сожгу
дома и не зарежу никого.
Сегодня я особенно пью, потому что устал и озяб. Я не пьяница.
— Скажи Николаю Васильевичу, что мы садимся обедать, — с холодным достоинством обратилась старуха к человеку. — Да кушать давать! Ты что, Борис, опоздал
сегодня: четверть шестого! — упрекнула она Райского. Он был двоюродным племянником старух и троюродным братом Софьи.
Дом его, тоже старый и когда-то богатый, был связан родством с
домом Пахотиных. Но познакомился он с своей родней не больше года тому назад.
— Я просто не пущу тебя
сегодня, Леонтий, — сказал Райский, — мне скучно одному; я перейду в старый
дом с тобой вместе, а потом, после свадьбы Марфеньки, уеду. Ты при бабушке и при Вере будешь первым министром, другом и телохранителем.
— Он у себя
дома, я вам сказала. В своем вчерашнем письме к Катерине Николаевне, которое я передала, он просил у ней, во всяком случае, свидания у себя на квартире,
сегодня, ровно в семь часов вечера. Та дала обещание.
— Так вы не знали? — удивилась Версилова. — Olympe! князь не знал, что Катерина Николаевна
сегодня будет. Мы к ней и ехали, мы думали, она уже с утренним поездом и давно
дома. Сейчас только съехались у крыльца: она прямо с дороги и сказала нам пройти к вам, а сама сейчас придет… Да вот и она!
— Ах, в самом деле! — подхватил князь, но на этот раз с чрезвычайно солидною и серьезною миной в лице, — это, должно быть, Лизавета Макаровна, короткая знакомая Анны Федоровны Столбеевой, у которой я теперь живу. Она, верно, посещала
сегодня Дарью Онисимовну, тоже близкую знакомую Анны Федоровны, на которую та, уезжая, оставила
дом…
В десять часов я намеревался отправиться к Стебелькову, и пешком. Матвея я отправил домой, только что тот явился. Пока пил кофей, старался обдуматься. Почему-то я был доволен; вникнув мгновенно в себя, догадался, что доволен, главное, тем, что «буду
сегодня в
доме князя Николая Ивановича». Но день этот в жизни моей был роковой и неожиданный и как раз начался сюрпризом.
Несмотря на все, я нежно обнял маму и тотчас спросил о нем. Во взгляде мамы мигом сверкнуло тревожное любопытство. Я наскоро упомянул, что мы с ним вчера провели весь вечер до глубокой ночи, но что
сегодня его нет
дома, еще с рассвета, тогда как он меня сам пригласил еще вчера, расставаясь, прийти
сегодня как можно раньше. Мама ничего не ответила, а Татьяна Павловна, улучив минуту, погрозила мне пальцем.
Милый Аркадий, он очень зовет тебя, и не обижайся после вчерашнего: он
сегодня не так здоров и весь день
дома.
— Я это знаю от нее же, мой друг. Да, она — премилая и умная. Mais brisons-là, mon cher. Мне
сегодня как-то до странности гадко — хандра, что ли? Приписываю геморрою. Что
дома? Ничего? Ты там, разумеется, примирился и были объятия? Cela va sanà dire. [Это само собой разумеется (франц.).] Грустно как-то к ним иногда бывает возвращаться, даже после самой скверной прогулки. Право, иной раз лишний крюк по дождю сделаю, чтоб только подольше не возвращаться в эти недра… И скучища же, скучища, о Боже!
— Когда мы подъедем, ты выйди у подъезда, а потом через полчаса я тебе сама отворю двери… — шептала Половодова, когда карета катилась мимо бахаревского
дома. — Александр домой приедет только утром… У них
сегодня в «Магните» будет разливанное море. Тебя, вероятно, приглашали туда?
Да, я сейчас же ухожу из вашего
дома и не поручусь, что ваша жена
сегодня же не узнает о ваших милых похождениях.
— Ах нет, зачем же… Мы еще успеем и
сегодня сделать кое-что, — упрямился Ляховский и с живостью прибавил: — Мы вместо отдыха устроим небольшую прогулку, Сергей Александрыч… Да? Ведь нужно же вам посмотреть ваш
дом, — вот мы и пройдемся.
— Мир
дому сему, — крикнул поп Савел еще под окошком. — У меня
сегодня в голове такая мельница мелет… А я уж поправился, стомаха ради и частых недуг!..
— Слушай, я разбойника Митьку хотел
сегодня было засадить, да и теперь еще не знаю, как решу. Конечно, в теперешнее модное время принято отцов да матерей за предрассудок считать, но ведь по законам-то, кажется, и в наше время не позволено стариков отцов за волосы таскать, да по роже каблуками на полу бить, в их собственном
доме, да похваляться прийти и совсем убить — все при свидетелях-с. Я бы, если бы захотел, скрючил его и мог бы за вчерашнее сейчас засадить.
У меня и теперь на шее
дома два птенца сидят, даже
сегодня меня задержали.
«Господа присяжные заседатели, вы помните ту страшную ночь, о которой так много еще
сегодня говорили, когда сын, через забор, проник в
дом отца и стал наконец лицом к лицу с своим, родившим его, врагом и обидчиком.
«Сим честь имею известить вас, милостивый государь мой, что приятель ваш, у меня в
доме проживавший студент, г. Авенир Сорокоумов, четвертого дня в два часа пополудни скончался и
сегодня на мой счет в приходской моей церкви похоронен.
— Куда
сегодня кобыл-то наряжать? или
дома оставить? — спрашивает она.
Цель их пребывания на балконе двоякая. Во-первых, их распустили
сегодня раньше обыкновенного, потому что завтра, 6 августа, главный престольный праздник в нашей церкви и накануне будут служить в
доме особенно торжественную всенощную. В шесть часов из церкви, при колокольном звоне, понесут в
дом местные образа, и хотя до этой минуты еще далеко, но детские сердца нетерпеливы, и детям уже кажется, что около церкви происходит какое-то приготовительное движение.
—
Дом новехонький; краски живы, как будто
сегодня он выкрашен.
Одевалось студенчество кто во что, и нередко на четырех квартирантов было две пары сапог и две пары платья, что устанавливало очередь:
сегодня двое идут на лекции, а двое других
дома сидят; завтра они пойдут в университет.
Когда Микрюков отправился в свою половину, где спали его жена и дети, я вышел на улицу. Была очень тихая, звездная ночь. Стучал сторож, где-то вблизи журчал ручей. Я долго стоял и смотрел то на небо, то на избы, и мне казалось каким-то чудом, что я нахожусь за десять тысяч верст от
дому, где-то в Палеве, в этом конце света, где не помнят дней недели, да и едва ли нужно помнить, так как здесь решительно всё равно — среда
сегодня или четверг…
— О нет, — отвечал Коля, как раз столкнувшийся вместе с ними в воротах
дома, — я здесь давным-давно, с Ипполитом, ему хуже,
сегодня утром лежал. Я теперь за картами в лавочку спускался. Марфа Борисовна вас ждет. Только, папаша, ух как вы!.. — заключил Коля, пристально вглядываясь в походку и в стойку генерала. — Ну уж, пойдемте!
— Э, да неужели и вправду вам неизвестно, что
сегодня будет свидание Аглаи Ивановны с Настасьей Филипповной, для чего Настасья Филипповна и выписана из Петербурга нарочно, чрез Рогожина, по приглашению Аглаи Ивановны и моими стараниями, и находится теперь, вместе с Рогожиным, весьма недалеко от вас, в прежнем
доме, у той госпожи, у Дарьи Алексеевны… очень двусмысленной госпожи, подруги своей, и туда-то,
сегодня, в этот двусмысленный
дом, и направится Аглая Ивановна для приятельского разговора с Настасьей Филипповной и для разрешения разных задач.
— Своего положения? — подсказал Ганя затруднившемуся генералу. — Она понимает; вы на нее не сердитесь. Я, впрочем, тогда же намылил голову, чтобы в чужие дела не совались. И, однако, до сих пор всё тем только у нас в
доме и держится, что последнего слова еще не сказано, а гроза грянет. Если
сегодня скажется последнее слово, стало быть, и все скажется.
— Maman не совсем здорова, Аглая тоже. Аделаида ложится спать, я тоже иду. Мы
сегодня весь вечер
дома одни просидели. Папаша и князь в Петербурге.
— Так я и порешил, чтоб ни за что, парень, и никому не отдавать! Ночью проночуем тихо. Я
сегодня только на час один и из
дому вышел, поутру, а то всё при ней был. Да потом повечеру за тобой пошел. Боюсь вот тоже еще что душно, и дух пойдет. Слышишь ты дух или нет?
— Как бы то ни было — вы все-таки, к сожалению, моя жена. Не могу же я вас прогнать… и вот что я вам предлагаю. Вы можете
сегодня же, если угодно, отправиться в Лаврики, живите там; там, вы знаете, хороший
дом; вы будете получать все нужное сверх пенсии… Согласны вы?
Из кабака Кишкин отправился к Петру Васильичу, который
сегодня случился
дома. Это был испитой мужик, кривой на один глаз. На сходках он был первый крикун. На Фотьянке у него был лучший
дом, единственный новый
дом и даже с новыми воротами. Он принял гостя честь честью и все поглядывал на него своим уцелевшим оком. Когда Кишкин объяснил, что ему было нужно, Петр Васильевич сразу смекнул, в чем дело.
Всю дорогу до Фотьянки Мыльников болтал без утыху и даже рассказал, как он пил чай с Карачунским
сегодня, пока Кожин ждал его у ворот господского
дома.
Даже ночью не спится Луке Назарычу: все он слышит грохот телег и конский топот. А встанет утром и сейчас к окну: может быть,
сегодня остановятся. Не все же уедут… Раза два из господского
дома забегал к Луке Назарычу верный раб Аристашка, который тоже мучился переселением.
В другое время он не посмел бы въехать во двор господского
дома и разбудить «самого», но теперь было все равно:
сегодня Лука Назарыч велик, а завтра неизвестно, что будет.
Наконец,
сегодня, то есть 21 августа, явился Пальм и завтра утром увозит Дурова, который непременно сам заедет к вам. Вопрос в том, застанет ли он вас
дома. Во всяком случае, у вас на столе будет и рукопись и это письмо… [Дальше — просьба достать для петрашевца С. Ф. Дурова сочинения Фурье. Дуров уехал в Москву 22 августа (неизданное письмо Пущина к жене от 24 августа).]
Дом занимаем порядочный, вдовы Бронниковой, которая позволяет нам на свой счет делать всевозможные поправки, и за это позволение берет 250 рублей в год. Наружность нечто вроде станции в России, но расположение удобно. Для нас ничего лучшего не нужно. Каждому можно быть у себя, и есть место, где можно быть вместе. [В
доме Бронникова Пущин жил вместе с Е. П. Оболенским — до женитьбы последнего на В. С. Барановой.] Не перехожу
сегодня на другую страницу. Время обедать.
…
Сегодня известие: А. И. Давыдова получила разрешение ехать на родину. Летом со всей семьей будет в
доме Бронникова. Таким образом, в Сибири из приехавших жен остается одна Александра Васильевна. Ей тоже был вопрос вместе с нами. Я не знаю даже, куда она денется, если вздумают отпустить. Отвечала, что никого родных не имеет, хотя я знаю, что у нее есть сестра и замужняя дочь.
— Нет, благодарю вас, Егор Николаевич, я не могу, я
сегодня должна быть
дома.